Земляное Зверинецкое укрепление (Зверинецкий форт входит в состав Киевской крепости) разрушен в результате взрывов при пожаре в пороховых погребах и артиллерийских складах 6-го июня (25 мая) 1918 года.

-

Накануне Отечественной войны 1812 г. по проекту военного инженера Оппермана было возведено земляное Зверинецкое укрепление (частично сохранилось), соединенное четырьмя земляными редутами с Печерской крепостью. После того, как миновала опасность иностранной интервенции, Киев утратил свое военностратегическое значение. Было предложено исключить его из штата крепостей. Будущий царь Николай I, вступивший на должность генерал-инспектора по инженерной части, не согласился с этим предложением и поручил инженерному департаменту разработать проект укрепления крепости. Генеральный план новой крепости (названной «Киевская») был утвержден 25 марта 1830 г. В основу его был положен проект инженера Оппермана. Строительство крепости продолжалось в 1837—1863 гг., а началось с возведения на юго-западной оконечности Печерской возвышенности Васильковского укрепления.

-

Киевская крепость состоит из нескольких частей:

- Цитадель (переоборудованной под новые стандарты фортификации Старая Киево-Печерская крепость) (http://travvi.com/objects/389);

- Зверинецкий форт (1810–1812);

- Васильковское укрепление (1831–1844) (входит в состав Новой Киево-Печерской Крепости) (_____позже добавить ссылку___);

- Госпитальное укрепление (1836-1851) (входит в состав Новой Киево-Печерской Крепости) (____позже добавить ссылку___);

- Лысогорский форт (1871–1876) (http://www.travvi.com/objects/272)

- Разрозненные группы отдельных сооружений (казармы жандармов, арсенальные мастерские, башня №6, Никольские ворота с казармой, две полукруглые подпорные стены, казарма военных кантонистов, башни №4, №5)

- Несохранившиеся сооружения (Подольские ворота, тир и т.д.)

-

1918-06. Взрыв пороховых погребов и артиллерийских складов и начало пожара на Зверинце. "Очевидцы рассказывали, что утром 6 июня над Зверинцем показался дым пожара. А через некоторое время в той стороне взвился столб огня высотой чуть ли не в версту – и один за другим раздались несколько мощных взрывов, от которых содрогнулся весь Киев. Вблизи место катастрофы напоминало жерло действующего вулкана. От складов силой взрывов разлетались снаряды, взрывавшиеся прямо на улицах и поливавшие шрапнелью дома и дворы. В центре города вследствие взрыва разлетелась вдребезги стеклянная стена операцинного зала Госбанка на Институтской, вдали от Зверинца, и перепуганные сотрудники бросились наутек, оставив открытые ящики с деньгами. А в здании Университета вылетели почти все стекла, некоторые вместе с рамами. Столб дыма и пламени заметили даже в Ирпене! Гетман Павел Скоропадский, руководивший в то время Украиной под наблюдением немецкого оккупационного командования, вспоминал потом: "Причину взрыва, несмотря на серьезные расследования, установить не удалось. Официальная версия такова: еще во время войны на Зверинце складывались без всякой сортировки большие партии взрывчатых веществ и снарядов. Предполагается, что первоначальной причиной несчастья было самовозгорание [сигнальных] ракет, находящихся вблизи от партии снарядов, которые взорвались, а уже потом от детонации начались взрывы в ближайших складах, все более и более увеличиваясь" (текст - статья М. Кальницкого "Взрыв, встряхнувший полгорода").

-

..Утром 6-го июня (25 мая) 1918 годав результате внезапно начавшегося пожара, произошла детонация артиллерийских снарядов и взрывчатых веществ, хранящихся на территории складов, размещенных в исторической местности Зверинец. Серия мощных взрывов почти полностью уничтожила достаточно плотно заселенный район Киева и вызвала панический ужас у всего киевского населения, еще очень хорошо помнящего учиненный большевиками в январе артиллерийский обстрел города.

Первые официальные сведения о количестве жертв, собранные киевской милицией в тот же день к 8-ми часам вечера давали следующие цифры: Убитых – 35 человек, тяжело раненных – 68 человек, легко раненных – 392 человек.

Для пострадавших жителей Зверинца, киевская городская управа сразу же организовала так называемые питательные пункты, которые были размещены в следующих местах: в инструкторской школе старшин на Зверинце (бывшее Алексеевское инженерное училище, теперь Киевский военный лицей им. И. Богуна); в Выдубицком монастыре (походные кухни); на территории Саперного лагеря на Теличке (походные кухни); на Заводской улице, 10, в мастерской № 7, принадлежавшей Союзу городов; в общественной столовой, размещавшейся в Контрактовом доме на Подоле; на территории Киево-Печерской лавры; на территории Печерского базара; в Земском павильоне, размещавшемся на территории Торгово-промышленной выставки.

В этих пунктах, кроме пропитания, пострадавшие получали также направления на получение необходимой медицинской помощи и временное поселение.

В опубликованном через несколько дней предварительном отчете следственной комиссии сообщалось, что количество погибших по приблизительным подсчетам достигает 200 человек, а раненных – более тысячи. Как выяснилось, разрывами снарядов разных калибров была поражена обширная территория, площадь которой приблизительно равнялась 4 кв. верстам. Сгорело при пожаре и разрушено взрывной волной более 900 домов.

Наиболее пострадали усадьбы:

Свято-Троицкий (Ионинский) монастырь.

Свято-Троицкой улицы (современное название Бастионная),

Свято-Троицкого переулка (современное название Бастионный),

Печерской улицы (теперь часть бульвара Леси Украинки, участок, пролегающий от Круглой башни до улицы Струтинского),

Ломаковской улицы (современное название Мичурина),

Болсуновской улицы (современное название Струтинского),

Болсуновского переулка (современное название Мичурина),

Кургановской улицы,

Кургановского переулка,

Церковной улицы (современное название Верхняя),

Церковного переулка (современное название Верхний),

Сафроновского переулка (ликвидирован в связи с перепланированием территории).

Пострадали также Свято-Троицкий (Ионинский) и Выдубицкий монастыри.

Без крова осталось около 12.000 человек.

11 (29) июня на Зверинецком кладбище состоялись похороны 32-х жертв катастрофы. Какое еще количество погибших находилось в морге Александровской больницы, в прессе того времени не сообщалось, но упоминалось о том, что найденные тела убитых продолжали поступать в больницу ежедневно и для их похорон было доставлено еще 50 гробов.

Последними по времени, (22 (9) июня 1918 года) были опубликованы сведения статистического бюро киевской городской управы о зарегистрированном количестве пострадавших во время катастрофы на Зверинце: умерших – 36 мужчин и 45 женщин; раненных – 56 мужчин и 83 женщины; контуженых – 54 мужчины и 65 женщин; больных нервными болезнями – 29 мужчин и 79 женщин.

Первоначально, следственная комиссия, проводившая тщательное расследование инцидента пришла к выводу, что пожар на артиллерийских складах произошел случайно, хотя и по вине одного из охранников, решившего самостоятельно отремонтировать ящик с находящимися в нем сигнальными ракетами. Затем появилась другая, не менее правдоподобная версия о том, что пожар возник в сарае № 3, в котором хранились старые бумаги и прочий ненужный хлам. При попытке подобраться к очагу возгорания, охранники стали вытаскивать из сарая находящиеся в нем вещи, среди которых внезапно был обнаружен фугас, к несчастью тут же взорвавшийся. Этот взрыв и повлек за собой возгорание сарая с сигнальными ракетами, разлетавшимися по территории склада и поджигающими деревянные сараи с хранящимися в них взрывчатыми веществами и навесы над сложенными в штабели снарядами.

-

Упоминание про эти событий встречается, в романе Михаила Булгакова "Белая гвардия": "Однажды, в мае месяце, когда Город проснулся сияющий, как жемчужина в бирюзе, и солнце выкатилось освещать царство гетьмана, когда граждане уже двинулись, как муравьи, по своим делишкам, и заспанные приказчики начали в магазинах открывать рокочущие шторы, прокатился по Городу страшный и зловещий звук. Он был неслыханного тембра - и не пушка и не гром, - но настолько силен, что многие форточки открылись сами собой и все стекла дрогнули. Затем звук повторился, прошел вновь по всему верхнему Городу, скатился волнами в Город нижний - Подол и через голубой красивый Днепр ушел в московские дали. Горожане проснулись, и на улицах началось смятение. Разрослось оно мгновенно, ибо побежали с верхнего Города - Печерска растерзанные, окровавленные люди с воем и визгом. А звук прошел и в третий раз и так, что начали с громом обваливаться в печерских домах стекла и почва шатнулась под ногами. Вскоре узнали, откуда пришел звук.

Он явился с Лысой Горы за Городом, над самым Днепром, где помещались гигантские склады снарядов и пороху. На Лысой Горе произошел взрыв. Пять дней жил после этого Город, в ужасе ожидая, что потекут с Лысой Горы ядовитые газы. Но удары прекратились, газы не потекли, окровавленные исчезли, и Город приобрел мирный вид во всех своих частях, за исключением небольшого угла Печерска, где рухнуло несколько домов. Нечего и говорить, что германское командование нарядило строгое следствие, и нечего и говорить, что город ничего не узнал относительно причин взрыва."

(В Киеве, «Лысой Горой», ошибочно, называли разные холмы. В приведенном отрывке Булгаков, по какой-то причине, Зверниецкую гору назвал Лысой горой, с тех пор многие путают склады Зверинцкого фотра со складами Лысогорского форта).

-

Анатолий Макаров:

А вот как описывает ситуацию в своём дневнике профессор Владимир Вернадский. В момент взрыва он был неподалёку от университета, в гостях у министра просвещения профессора Николая Василенко: «Собирался выйти вместе с ним (министром), когда раздался сперва страшный взрыв, задрожал весь дом, потом посыпались окна, и началась пальба, взрывы, и стоял гул».

Философ Дмитрий Донцов в момент взрыва находился в пресс-центре, располагавшемся на Крещатике. «Было 15 сильных детонаций, — вспоминает он. — Стёкла из окон, которые выходили на Крещатик, все вылетели. Меня и секретарей едва не сбило с ног, когда мы, подбежав к окнам, смотрели вниз на улицу, усеянную битым стеклом. Тут и там лежали, вероятно, сбитые с ног воздушной волной люди. Все бросились из бюро вниз, в подвалы, где и просидели около получаса. В ушах трещало от грохота, с некоторыми дамами случилась истерика».

Ещё ближе к артиллерийским складам находился в то утро сам гетман Павел Скоропадский. Он жил в бывшем генерал-губернаторском дворце на Шелковичной улице. Проснувшись, Павел Петрович собрался было принять ванну. Слуга помогал ему одеться, чтобы он мог в подобающем виде проследовать по залам дворца. В это время послышался шум и звон разбитых оконных стёкол, с потолка посыпалась штукатурка. Опытный слуга гетмана, бывший фронтовой денщик, хорошо знавший, что следует делать во время обстрела, взволнованно зашептал: «Пан гетман, одевайтесь быстрее, а я уложу вещи. Это бросают бомбы в нижний этаж, наверно, и сюда сейчас попадёт!»

Поражённый призывом слуги к бегству, гетман поспешил к дежурному офицеру, чтобы узнать, что происходит в доме, но выбраться из спальни оказалось не так-то просто.

"Когда я подошёл к двери, — вспоминал Павел Скоропадский, — раздался второй взрыв; дверь с треском распахнулась и ударила меня в голову. Я вышел в столовую и тут встретил начальника охраны полковника Николая Аркаса.

— В чём дело? — спрашиваю.

— Не знаю, ваша ясновельможность. В это время взрывы начали повторяться со страшной

силой, и всё это перешло в какой-то рёв".

На улицах Печерска, а потом и на Крещатике, можно было видеть бегущих со стороны Зверинца окровавленных людей. Иных из пострадавших вели санитары, других развозили по госпиталям и больницам на телегах и экипажах.

Первую помощь населению предоставили юнкера Инженерного училища, располагавшегося над Старонаводницкой дорогой. Они свозили пострадавших в свои помещения.

Когда на Зверинец прибыл гетман с премьер-министром Фёдором Лизогубом, трагедия ещё не завершилась. «Картина нам представилась действительно ужасная, — писал Скоропадский. — Огромная площадь Зверинца, застроенная небольшими домиками, представляла сплошной пожар, причём в разных местах не переставали раздаваться взрывы»..

Несколько дней двигались через центр города в сторону Байкового кладбища траурные процессии. Горожане ходили в подавленном настроении.

Ещё во время взрывов гетман приказал разослать во все большие города телеграммы о закупках стекла для киевских домов. Зверинец в расчёты гетмана не входил — возобновление жилой застройки в районе не предполагалось. Давно утратившую военное значение Киевскую крепость решено было упразднить, а её обширные владения отдать под строительство первого в истории Киева Правительственного центра.

«Я поручил главе правительства Лизогубу рассмотреть в Совете министров вопрос относительно ликвидации существующей Киевской крепости и составления плана новой части города на месте Зверинца, — пишет гетман в воспоминаниях. — При этом предполагалось воспользоваться всеми данными западного и современного опыта для построения города по последнему слову искусства, поскольку теперь центром правительственной жизни Украины должен был быть Киев, и нужно было много казённых строений для высших правительственных учреждений».

В беседе с председателем комиссии по устройству Украинской академии наук профессором Владимиром Вернадским пан гетман обещал учёным, что там же, на Зверинце, будет отведена достаточная площадь для возведения зданий Академии наук и университета. На огромном плато над Выдубицким монастырём по инициативе профессора Александра Фомина предполагалось распланировать Ботанический сад Академии наук.

Совет министров охотно откликнулся на призыв гетмана, ведь речь шла о деле исторического значения: Зверинец из убогого пригородного посёлка должен был превратиться в центр всего Гетманата.

Подготовительную работу поручили инженеру Чубинскому (вероятно, родственнику председателя Государственного Сената профессора Михаила Чубинского). В июле 1918 года началась разработка плана застройки под руководством министра путей соединения, опытного инженера Бориса Бутенко. К делу, очевидно, был привлечён и главный архитектор Киева, выдающийся зодчий Павел Алёшин.

Идея Скоропадского понравилась киевлянам. В строительстве «гетманской столицы» на Зверинце они видели символ новых, светлых дней, идущих на смену войне и руинам. Поэтому впоследствии под популярную идею гетмана старалась подстроиться каждая новая власть, в конце концов, и красные комиссары, думавшие поначалу обосноваться в Киеве.

Трудно сказать, что удалось сделать гетману на Зверинце. Очевидно, дальше котлованов и закладки двух-трёх фундаментов дело не пошло. Загадкой остаётся и то, как выглядели проекты правительственных зданий. Можно полагать, что разработанный в 1918 году проект нового Зверинца учитывал скромные финансовые возможности Гетманата и особой роскошью не отличался. А то, что гетман Скоропадский называл «последним словом искусства», для многих его современников означало одно — строительство в духе новой и очень модной тогда в Европе необарочной архитектуры.

Скоро гетмана изгнали. Он бежал в Берлин. Но идея застройки Зверинца в стиле необарокко пережила самого гетмана и была частично реализована в ином, не ведомом ему «социалистическом» Киеве.

После падения Гетманата и переселения столицы Украины в Харьков чертежи застройки Зверинца, о которых упоминал Скоропадский, сохранялись в архивах, о чём позаботился архитектор Павел Алёшин. Когда после Второй мировой войны дело дошло до регулярной застройки Зверинца, они оказались в руках новых строителей. Не исключено, что некоторые их идеи были воплощены в жизнь. Использование форм XVII–XVIII веков после войны не считалось «проявлением национализма». Архитектурный стиль необарокко стал одним из характерных признаков национальной самобытности Украины.